Красный дом в Бекслихите, Англия. Архитектор Филип Уэбб. Время постройки 1859–1860 годы © David Kemp / CC BY-SA 2.0

© Ethan Doyle White / CC BY-SA 3.0

Интерьер Красного дома в Бекслихите, Англия. Архитектор Филип Уэбб. Время постройки 1859–1860 годы © Tony Hisgett / CC BY 2.0

Интерьер Красного дома в Бекслихите, Англия. Архитектор Филип Уэбб. Время постройки 1859–1860 годы © Tony Hisgett / CC BY 2.0

Уильям Моррис — знаменитый английский дизайнер XIX века. C него, — точ-нее, с его фирмы Morris & Co., производившей ткани для интерьера, а также обои, витражи и мебель, — принято начинать историю современного дизайна. При этом предметы Morris & Co. имеют подчеркнуто «несовременный» облик и стилизованы под Средние века.

Морриса и его друзей — художников, сотрудничавших с его фирмой, — назы-вают обычно прерафаэлитами Прерафаэлиты — направление в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века. В 1848 году художники Данте Габриэль Россетти, Джон Эверетт Милле и Уильям Xол-ман Хант основали «Братство прерафаэли-тов». Целью членов общества была борьба с условностями Викторианской эпохи, академическими традициями и бес-смыслен-ным подражанием классическим образцам. , хотя это не совсем точно: «Братство прера-фаэлитов» распалось прежде, чем Моррис основал свою фирму, и не все ее со-трудники в прошлом входили в «Братство». Тем не менее эстетические пред-почтения у первого прерафаэлитского кружка и у художников круга Морриса были общие: они были влюблены в искусство позднего Средневековья. Пред-меты Morris & Co. — вольная стилизация мотивов и орнаментов XV века.

Красный дом Уильяма Морриса — дебют архитектора Филипа Уэбба и первая постройка старого английского стиля Новый, хоть и называющийся старым, стиль его создатели противопоставляли имитации готики, распространенной в 1840-е годы. За основу брали английские сельские кот-теджи, непрофессиональную, анонимную архитектуру, медленно менявшуюся от сто-летия к столетию. Ее не воспроизводили один в один, а слегка преувеличивали харак-терные черты: высоко вытягивали каминные трубы, почти до земли опускали скаты крыш — и дома приобретали слегка сказочный вид. . Чтобы обставить дом по своему вкусу, Моррис собрал вокруг себя художников-единомышленников и нашел ремес-ленников, знатоков старых производственных техник. Так и появилась его фир-ма Morris & Co., и дом стал для нее испытательным полигоном. За те несколько лет, в течение которых в Красном доме жили Моррисы, там все время шел ре-монт: стены слой за слоем покрывали яркими росписями на средневековые сюжеты, бесконечно менялась мебель. Но современный инте-рьер дома обман-чив: когда из-за временных трудностей Моррис продал дом, обстановка и от-делка были почти полностью утрачены.

Дом-корабль

Ул. Большая Тульская, 2

Этот 14-этажный жилой дом называют в народе не иначе как «домом-кораблем» или «титаником». Построенное в 1981 году в стиле брутализма это панельное здание ярко выделялось на фоне старой малоэтажной застройки района. Своими внушительными размерами (400 м в длину и более 50 м в высоту), а также верхними рядами остекленных балконов, оно походило на круизный лайнер. Кстати, на верхних этажах расположены двухэтажные квартиры, которые задумывались как элитные.

Строительство велось по заказу Министерства атомной промышленности СССР. Отсюда - еще одно название этого московского дома - «дом атомщиков», а также и уникальная прочность бетонных стен, не уступающая советским атомным реакторам.

Новый дом-корабль
Ул. Киевская, вл. 3-7.
2008 год.

Торгово-офисный центр "Китеж", построенный рядом с киевским вокзалом имеет общую площадь 75 тыс. квадратных метров. Строение выделяется своей необычной формой, похожей на корабль. Создатели дома называют его «Титаником», а второе его прозвище - дом-утюг.

Дом-улей

Кривоарбатский пер., 6

Дом-мастерскую архитектора Константина Мельникова именуют «иконой конструктивизма» и по значимости для русской культуры сравнивают с Кижами и собором Василия Блаженного. В 1927 году гениальный зодчий спроектировал «восьмерку» из врезанных друг в друга цилиндров, создав в центре Москвы не просто жилой дома для себя и своей семьи, а пространство, подобного которому не было в мире. Дом, построенный без несущих опор и балочных перекрытий, пережил взрыв фугасной бомбы, был восстановлен после войны и вошел во все учебники по архитектуре.

За простоту и экономичность его стали называть дом-улей. Совсем недавно после долгих тяжб и разбирательств знаменитый дом Мельникова открылся для посещения. Гостей знакомят с архитектурными особенностями памятника, показывают фирменные шестиугольные окна, спальню с венецианской штукатуркой и раскладную «сороконожку», за которой собиралась семья всемирно известного зодчего.

Про этот дом в сообществе был отдельный пост в Москве.

Дом на ножках

Ул. Беговая, 34

Этот дом был построен в 1978 году по проекту Андрея Меерсона как экспериментальный. Главная особенность строения — двадцать пар железобетонных «ног»-опор, благодаря которым дом и получил в народе прозвища «дом на ножках», «дом-сороконожка», «дом-осьминожка» и «избушка на курьих ножках». Эти опоры сужаются книзу, что создает эффект «ненадежности» конструкции. Сам же дом словно расширяется кверху — каждый следующий из 13 этажей выступает внахлест над нижним. Главными акцентами на фасаде стали три незадымляемые лестничные шахты овальной формы.

При разработке проекта Андрей Меерсон вдохновлялся идеями Ле Корбюзье: в результате его «Дом на ножках» своими пропорциями и скошенными опорами напоминает Марсельскую «Жилую единицу». Изначально дом задумывался как гостиница для участников Летних Олимпийских игр 1980 года в Москве, а в результате квартиры в новом доме достались заслуженным работникам завода «Знамя Труда», выпускавшего самолеты Ил-12, Ил-14 и Ил-18. Отсюда еще одно его название - «Дом авиаторов».

Это не единственный «дом на ножках» в Москве: подобные можно увидеть по адресам: проспект Мира, 184/2 (напротив памятника «Рабочий и Колхозница»), Смоленский бульвар, 6/8, дом-коммуна на улице Орджоникидзе, 8/9.

«Лежачий небоскреб» на Варшавке

Варшавское шоссе, д. 125

Чтобы миновать этот дом, потребуется проехать три остановки на общественном транспорте. Самое длинное здание в Москве занимает Научно-исследовательский центр электронно-вычислительной техники (НИЦЭВТ).
Длина этого «лежачего небоскреба» составляет почти 736 метров.

Дом-слон

Д. Островцы, 14-й км Новорязанского ш.

Совсем рядом с Москвой, в деревне Островцы (Раменский район) не первый год привлекает внимание всех проезжающих очень необычный дом.

Здание построено в виде индийского слона в ярко-красной попоне, украшено небольшими окнами-ромбами и расписано сочными красками. Внутри - четыре этажа, соединенных винтовой лестницей. Автор и владелец дома Алексей Сорокин ищет покупателей: «Это куполообразное огромное помещение, где можно воплотить любую дизайнерскую фантазию. Никаких стен, никаких опорных балок — ничто вас не ограничивает».

Дом-паровоз

Ул. Новая Басманная, 2/1, стр. 1

Глядя на это конструктивистское здание, напоминающее паровоз, даже не верится, что его стены помнят Наполеона. В XVII веке здесь располагался Государев Житный или Запасный двор - склады, где хранились запасы зерна и продовольствия. По некоторым данным, для подвалов этого дворца лед доставлялся из самого Санкт-Петербурга. В 1750-1760-е годы здесь был построен комплекс в виде квадрата из четырех длинных двухэтажных корпусов. Запасный дворец - едва ли не единственное из казенных зданий столицы, переживших пожар 1812 года.

В ХХ веке Запасный дворец не раз менял хозяев и подвергался перестройкам. В 1900-е годы в здании располагался Институт благородных девиц имени Александра III: по проекту архитекторов Н.В. Никитина и А.Ф. Мейснера был надстроен третий этаж. После революции здание занял Народный комиссариат путей сообщения. В 1932-1933 годах облик здания радикально изменился. Архитектор И.А. Фомин придал Запасному дворцу конструктивистские черты: были надстроены еще два этажа, выровнены фасады, изменены формы оконных проемов, а на углу Новой Басманной и Садовой-Черногрязской улиц поднялась ввысь девятиэтажная башня с часами, из-за которой дом прозвали в народе «Дом с трубой».

Дом-яйцо

ул. Машкова, 1

Улица Машкова, расположенная недалеко от станции метро «Чистые пруды», издавна славилась своими доходными домами и постройками в стиле модерн, пик возведения которых пришелся на начало ХХ века. Но, несмотря на это, сегодня эта улица более известна благодаря современной постройке, а именно дому-яйцу.

Дом-яйцо появился в 2002 году и стал не только достопримечательностью, которую показывают туристам, но и символом всей лужковской архитектуры. Проект дома-яйца был создан архитектором Сергеем Ткаченко для родильного дома в Вифлееме, но там отказались от этой идеи. В результате дом-яйцо был возведен на улице Машкова как пристройка к новому многоэтажному дому. В доме 4 этажа и 5 комнат. На первом этаже находится прихожая, холл и сауна. На втором — кухня со столовой, комната для прислуги и санузел. На третьем — жилая комната. На четвертом — комната купольной формы.

Дом-бублик

ул. Нежинская, 13 / ул. Довженко, 6

«Дом-бублик» — первый круглый дом в Москве. Он был построен в 1972 году в районе Очаково-Матвеевское на западе Москвы в преддверии Олимпиады-80. Необычную форму дома разработали архитектор Евгений Стамо и инженер Александр Маркелов. Для строительства использовались стандартные панели, которые, для того чтобы замкнуть кольцо, ставились под углом допустимой погрешности в 6 градусов. Поэтому-то здания и получились достаточно внушительными. Найти нужный из 26-ти подъездов не так-то просто.

Согласно задумке архитекторов, в Москве должна была появиться олимпийская деревня в виде пяти домов-колец. Однако этот проект оказался дорогостоящим, и в итоге было построено только два дома. Причем брат-близнец первого «дома-бублика» появился только через семь лет, в 1979 году, за год до проведения Олимпиады-80 на западе столицы - в районе Раменки. В свое время в доме на Нежинской жили выдающиеся актеры театра и кино — заслуженный артист РСФСР Савелий Крамаров и заслуженная артистка России Галина Беляева, а также кинорежиссер, сценарист и поэт Эмиль Лотяну.

Особняк Морозова

ул. Воздвиженка, 16

Арсений Морозов много путешествовал по миру. Больше всего его впечатлила архитектура Испании и Португалии: он решил построить здание в мавританском стиле и в Москве. Но матери купца эта идея не понравилась: она считала, что вся столица будет смеяться над ее сыном. Несмотря на уговоры, в 1894 году он выделил деньги на постройку дома, который до сих пор остается одним из самых впечатляющих архитектурных сооружений Белокаменной. Проектировал дом Виктор Мазырин — близкий друг Морозова.

Веселый дом

ул. Новочеремушкинская, 60

Жилой комплекс «Авангард», известный среди местных жителей как «Веселый дом», в 2005 году построили под руководством Сергея Киселева. Двадцатиэтажное практически круглое здание раскрашено в яркие цвета.

Дирижабль

Профсоюзная улица, 64 стр.2

Жилой Комплекс Дирижабль расположен в Юго-Западном округе Москвы, в 7 минутах пешком от м.Новые Черемушки.

Центр психолого-медико-социального сопровождения детей и подростков

ул. Кашенкин луг, 7

Часто это учреждение называют школой или центром реабилитации для детей, больных аутизмом. Здание необычное во всех смыслах, так как предназначено оно для необычных детей. Архитектор Андрей Чернихов старался создать маленький мир, который поможет детям-аутистам приспособиться реальному миру за стенами реабилитационного центра.

Дом-Парус

ул. Гризодубовой, 2

Двадцатитрёхэтажный пятиподъездный монолитный жилой дом построен в 2007 году.

Это здание в народе получило много разных названий — «дом-ухо», «дом-капля», «дом-кит», «волна», «гора». Архитекторы не предполагали, что дом получится такой необычной формы. Дом начали строить по дуге окраины Ходынского поля.

Первоначально на Ходынском поле строился самый длинный в Европе дом, но уже в ходе строительства стали возникать определенные проблемы. Дело в том, что на севере от возводимого здания был расположен школьный участок, которому требовался свет, а строящаяся громадина создавала огромную тень. Это и явилось решающей причиной для корректировки проекта. Сначала предполагалось нарезать дом лесенкой, но впоследствии на смену лесенке пришла дуга, превратившая здание то ли в ухо Ван Гога (по ассоциации со знаменитым автопортретом художника), то ли в огромную махину, медленно ползущую вперёд.

Горбатый дом на Яузе

Попов проезд, 4

Arco di Sole - восьми секционный монолитный дом переменной этажности от 13 до 21 этажей построен в 2009 году компанией Интеко. Цоколь Arco di Sole облицован гранитом, а жилые этажи - керамогранитом.

Ажурный дом

Ленинградский проспект, д. 27

Дом построен в 1941 году и по сути является довольно типичным зданием для того времени. Что его выделяет из общей массы "сталинок" - ажурные бетонные решетки, которые и стали его "лицом" и сделали знаменитым.

Материал подготовили: Ольга Фурсова, Вера Монахова, Дарья Ишкараева, комментаторы этого поста

Красный дом строил в 1859-1860 гг. для Уильяма Морриса и его семьи Филипп Уэбб. Планировка определялась соображениями удобства обитателей дома. Красивое рождалось как полезное. Поэтому у дома нет главного парадного фасада, как это было принято в архитектуре середины XIX века. Домом можно любоваться со всех сторон, поскольку асимметричная планировка делает важным и интересным все. Это – двор с колодцем:

Окна разной формы. Кровля подчеркивает самостоятельность объемов, из которых словно составлен дом. Горделивый флюгер с монограммой Морриса взмывает к небу:

Вот и сам колодец, из которого брали воду для хозяйственных нужд:

В Музее Виктории и Альберта хранится чертеж колодца Ф.Уэбба:

http://media.vam.ac.uk/media/thira/collection_images/2006BF/2006BF6537_jpg_l.jpg

Дом из красного кирпича Моррис строил на пути паломников из Лондона в Кентербери, среди обычного английского ландшафта, который он когда-то охарактеризовал следующим образом: «Нет неограниченных пространств, предполагающих огромные размеры… нет поражающих однообразием просторов, нет безлюдных лесов, нет неприступных гор, куда не ступала нога человека; все в меру, всего понемногу, одно с легкостью сменяется другим; маленькие речки, небольшие равнины, плоские холмы, невысокие горы…не тюрьма и не дворец, но скромный благопристойный дом» /Цитата из кн.: Н.Певзнер. Английское в английском искусстве. Санкт-Петербург. 2004, с. 92/
Структура дома, его элементы отсылают нас к готике. Это не случайно. Моррис, Берн-Джонс, Уэбб были увлечены Средними веками. Вход в дом со двора именовался «Отдых пилигримов»:

За стрельчатой аркой мы видим скамью, украшенную плиткой. Среди стилизованных белых роз встречаются плитки с девизом Морриса: «Si Je Puis" (Если я могу).

Наконец мы внутри дома. Моррис с семьей жил здесь всего пять лет. Потом дом был продан, и из первоначального его убранства сохранилось очень мало. Например, белых стен в XIX веке не было. Стены украшались фреской или обивкой из ткани. В коридоре, куда мы попали, к моррисовским временам относятся лишь дверь и окна. У двери экспонируются листы знаменитых обоев дизайнера, которые создавались в Красном доме:

Это – трогательные «Маргаритки»:

Не могу не показать другой вариант этих обоев. Уж очень хороши!

http://www.flickr.com/photos/dis-order-ed/4483395671/sizes/l/in/photostream/

Тем же 1864 годом датируется «Трельяж»:

Вот и его вариант:

http://3.bp.blogspot.com/_a1H7iZJ3LNc/SNYG1C-aHcI/AAAAAAAAAxM/t0uhLtWHQfs/s1600/william%2Bmorris-morris%26co-1864-trellis%2B5.jpg

«Уильяму Моррису суждено было стать лучшим европейским дизайнером XIX века (то есть дизайнером тканей, обоев и т.п.) именно потому, что он был англичанином и с детства глубоко понимал и высоко ценил английские традиции дизайна. Рисунки Морриса повторяют природные растительные узоры. Он так же пристально и сосредоточенно изучал деревья и цветы, как любой английский пейзажист. Но его дар заключался в умении претворить увиденное в безукоризненный орнамент на ткани или бумаге» /Н.Певзнер. Английское в английском искусстве. Санкт-Петербург. 2004, с. 125/

Стена против окон драпируется тканью, созданной по рисунку Морриса:

Правда, этот рисунок для ткани создавался много позже, в 1885 году:

http://www.artic.edu/aic/collections/artwork/47661?search_id=2

А вот как выглядят окна в этом коридоре:

Витражи выполнялись по рисункам Берн-Джонса:

Создателем очаровательных птиц и цветочков был Уэбб:

Посмотрим на план Красного дома. Слева – план первого этажа. Мы подошли к холлу, где соединяются три коридора.

О том, где с 1950-х годов живет интеллигенция юго-запада столицы, как Наталия Сац мечтала о готическом здании для своего театра и почему цирк на проспекте Вернадского до сих пор является одним из двух самых примечательных в стране, рассказывает архитектурный краевед, москвовед Денис Ромодин.

сайт продолжает серию материалов по мотивам проекта «Уличный лекторий. Местная история» Музея Москвы, который завершил работу в конце августа. Все летние месяцы москововеды и историки архитектуры собирали слушателей во дворах в разных частях города и рассказывали об их тайнах и загадках. «Уличный лекторий» возобновится будущим летом, а пока лекции о Хамовниках, Шаболовке, Раменках и других районах доступны в виде конспектов.

27 октября в 19:00 все лекторы соберутся на итоговой встрече в Музее Москвы. Присоединиться к ней могут все желающие. Подробности .

Дом преподавателей МГУ

Адрес: Ломоносовский проспект, дом 14

Годы постройки: 1952-1955

Это одна из важнейших неофициальных достопримечательностей района, первое по величине здание после главного корпуса Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Оно, как следует из названия, создавалось для того, чтобы в нем жили сотрудники студенческого городка, который к тому времени вовсю строился на Ленинских горах. В конце 1940-х — начале 1950-х годов перед архитекторами ставилась задача, с одной стороны, делать архитектуру по-сталински выразительной, масштабной, выражающей послевоенный триумф, а с другой — постепенно переходить к индустриальным методам домостроения и возводить здания с типовыми элементами. Архитекторы планировали, что этот дом станет серийным — такие постройки должны были появляться в дальнейшем по всей Москве в качестве локальных доминант, разбавляющих длинные ленты одинаковых фасадов (подобную ленту можно наблюдать, например, на Ленинградском проспекте).

У этого здания возникли два близнеца. Один из них, знаменитый дом-полтинник, или, как его еще называют, дом отставных вождей, был построен на Фрунзенской набережной. Второй появился также в Гагаринском районе, как бы в зеркальном отражении на соседнем Университетском проспекте, — это дом сотрудников министерства госбезопасности. Он строился позже, при Хрущеве, когда в стране уже началась борьба с архитектурными излишествами. В результате со здания счистили все яркие детали: облицован он уже не керамикой, а кирпичом, и никаких декоративных элементов не имеет.

Совсем по-другому выглядит дом преподавателей МГУ, в котором сталинский стиль причудливо соединился с элементами русской архитектуры XVI, XVII, начала XVIII веков и периода нарышкинского барокко. Последние проявились в украшениях башенок — они похожи на башенки Новодевичьего монастыря. Отдельные элементы, например ракушки, взяты с декора Архангельского и Благовещенского соборов Московского Кремля.

В девяностые годы дом преподавателей МГУ стал одним из элитных в этом районе. И остается таковым и сегодня наряду с красными домами: здесь очень дорогие квартиры.

Красные дома

Адрес: улица Строителей, дома 4 и 6

Годы постройки: 1952-1954

Красные дома должны были стать основой района — предполагалось, что весь Гагаринский будет выглядеть как они. Но этим планам помешало начало борьбы с излишествами. Поэтому красные дома остались практически единственными в своем роде — реплики есть только на улицах Зорге (небольшое крыло одного дома) и Бориса Галушкина (одно здание).

Дома называют так из-за облицовки — это ярко-красная керамика с белыми вставками из бетона. Перед архитекторами стояла задача сделать типовую серию секционных зданий, которые можно было бы вписывать в разные кварталы, ничего при этом особо не меняя, кроме облицовки (у каждого квартала должен был быть свой цвет). Для экспериментальной серии выбрали красный. Здесь архитекторы уже начали вводить индустриальные методы, которые должны были в будущем облегчить строительство, и позволили себе нетипичный для советской архитектуры декор. Если присмотреться к белым бетонным элементам, можно увидеть скандинавские мотивы, характерные для северного модерна: шишки, хвою, дубовые веточки, желуди.

При проектировании были учтены нужды автомобилистов — в те времена правительство разрабатывало идею народного автомобиля (которая, к сожалению, не была реализована). У домов есть подземный гараж, который также является архитектурной доминантой: часть, выходящая на улицу Строителей, напоминает старинный акведук. Еще одним украшением улицы была беседка, которая размещалась на крыше гаража и была центром притяжения жителей обоих зданий.

Красные дома строились для творческой и научной интеллигенции, такой контингент сохранялся здесь в советские годы и, в общем-то, сохраняется сегодня. В них, образующих квартал, живет активное сообщество — жильцы ведут страницы в «Фейсбуке» и «Инстаграме», создали собственный , устраивают мероприятия. Дворы домов — это особенное пространство, город-сад с аллеями и фонтанами, в котором не слышен шум большой Москвы.

Кинотеатр «Прогресс» (сейчас — Театр под руководством Армена Джигарханяна)

Адрес: Ломоносовский проспект, дом 17

Год постройки: 1958

Это здание — еще один интересный архитектурный эксперимент. В годы борьбы с излишествами перед архитекторами поставили задачу: создать простой современный кинотеатр вместо тяжелых сталинских сооружений — дворцов культуры с колоннами. Первый такой проект был реализован в девятом квартале Новых Черемушек (около современной станции метро «Академическая»). Он был неказистым — простая коробка из кирпича с остеклением, которая никак не годилась на роль культурного центра района.

А вот на юго-западе эксперимент прошел куда более удачно: для проектирования кинотеатра пригласили молодых архитекторов, которые взялись создать эффектное здание с помощью минималистских средств. Феликс Новиков, Игорь Покровский и Виктор Егерев такой проект и представили — простое здание из двух имевшихся тогда в распоряжении видов кирпича (желтого и красного) с впечатляющим декором фасада, в котором повторили сетку с фасада Дворца дожей в Венеции. Верхние окна, чтобы избежать скуки, они сделали из водопроводных бетонных колец — получились яркие контрастные элементы, которые излишествами не являлись, потому легко прошли все комиссии. Дополнительным украшением фасада стало экранное пространство, в котором размещались афиши: каждая новая фактически меняла облик кинотеатра.

Внутри зрителей долгое время встречал оркестр. Перед сеансом были танцы, здесь работал буфет. К концу 1980-х такие кинозалы утратили актуальность, в их здания стали переводить театры. В начале 1990-х было принято решение, что в кинотеатре «Прогресс» разместится труппа под руководством Армена Джигарханяна. Так началась новая страница истории этого здания и культурной жизни Гагаринского района.

Большой Московский государственный цирк

Адрес: проспект Вернадского, дом 7

Годы постройки: 1964-1971

Здесь планировали построить кинотеатр или культурный центр, но «Прогресс» появился на Ломоносовском проспекте, и место осталось вакантным. На тот момент в Москве было два цирка — на Цветном бульваре и на Триумфальной площади (тогда — площадь Маяковского). Здание второго ожидало реконструкции и последующей передачи Театру сатиры. Было принято решение перенести другой цирк на юго-запад и построить для него новое здание.

За проект взялись архитекторы Яков Белопольский, который занимался строительством в Беляеве и Черемушках, и Ефим Вулых, на тот момент курировавший строительство на юго-западе. Они спроектировали очень необычное для Москвы здание, не похожее на типовой советский цирк, с ленточными окнами и крышей интересной складчатой конструкции, напоминающей о традиционном цирке шапито. Это здание — яркий пример модернистской архитектуры и один из самых интересных и узнаваемых цирков в стране наряду, пожалуй, только с Екатеринбургским.

Начинка тоже оказалась передовой для Москвы, да и для страны в целом. Здесь была создана система сменных арен, позволившая обходиться без длинных антрактов.

Театр Наталии Сац

Адрес: проспект Вернадского, дом 5

Годы постройки: 1975-1979

Наталия Ильинична Сац очень долго искала площадку для строительства. Только в 1960-е ей удалось добиться разрешения построить здание для уже созданного детского театра на юго-западе. Она обратилась к молодому архитектору Владилену Красильникову с просьбой создать проект в готическом стиле. Построить что-то готическое в советский период было очень сложно, тем не менее Красильников в сотрудничестве с Александром Великановым спроектировал очень интересное протяженное здание, которое отражало новейшую на тот момент тенденцию советской архитектуры — брутализм. Постройка контрастировала с соседним зданием цирка, но при этом не была тяжеловесной — декоративные элементы, в частности скульптуры, изображающие сказочных героев, сделали ее легкой.

Казахский песчаник, которым облицовано здание театра, было не так просто добыть. Помогли связи Наталии Сац, которая была хорошо знакома с высшими чинами Казахстана: достаточно было одного письма. А чтобы как-то мотивировать рабочих, которые не очень спешили с работой, труппа давала спектакли прямо на стройплощадке.

Очень интересной была идея сделать вокруг театра открытое пространство, которое могло бы стать летней сценой. К сожалению, после смерти Наталии Ильиничны эта территория не эксплуатировалась. Само же здание театра стало одним из самых необычных сооружений Москвы и ярким примером советского архитектурного модернизма.

За мной, читатель! - захотелось воскликнуть мне, приступая к рассказу, воскликнуть вслед за Михаилом Булгаковым. Воскликнул и задумался: почему вспомнился мне вдруг Михаил Афанасьевич?

Возможно, из-за этих вот строк: «Неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?» - это говорит Воланд.

А вот продолжает Маргарита: «Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах».

Многие из нас, наверное, мечтали о вот таком идеальном доме - где есть место для прогулок и труда, для дружеских встреч и уединения, где уют сочетается с романтикой. Многие думают о доме своей мечты, но немногие решаются построить его. Однако именно так поступил молодой английский художник и дизайнер Уильям Моррис.

Выпускник Оксфорда, один из создателей движения прерафаэлитов, в 1859 году он женился на натурщице Джейн Берден. Джейн, дочь конюха и служанки, был замечена лидером прерафаэлитов Россетти, когда с подругами она пришла в театр Друри-лейн. Во время работы над фресками конференц-зала в Оксфорде Джейн познакомилась с Моррисом.

Джейн Берден, ставшая Джейн Моррис, была одной из необычных и ярких женщин своей эпохи. Практически неграмотная до замужества, после она занялась самообразованием, изучала иностранные языки, научилась играть на пианино, изменила манеру речи. Есть предположения, что она стала одним из прототипов Элизы Дулитл в «Пигмалионе» Шоу (и в мюзикле «Моя прекрасная леди»). Но известность Джейн снискала все-таки не образованность, а редкая, уникальная красота. Ее писали многие прерафаэлиты, в том числе и ее муж Уильям Моррис, изобразивший возлюбленную в образе Гвиневры (один из ключевых образов для творчества прерафаэлитов).

Но гораздо больше Джейн изображал Габриель Данте Россетти, самый яркий представитель братства прерафаэлитов. В его работах она представала то греческой Прозерпиной, то сирийской Астартой, то героиней викторианского поэта Теннисона.

Увлеченной своей любовью, Моррис решил построить особый, уникальный дом.

Это должно было быть не просто уютное гнездышко для влюбленных, но и не основательный викторианский особняк. Это должен был быть дом, сочетающий эстетические и социальные увлечения прерафаэлитов.

Моррис задумал Red House как воплощение средневекового идеала красоты и современного представления о комфорте, уюте, открытом пространстве и потоках света, которые так нужны художнику. Вместе с архитектором Веббом дом был спроектирован и построен за год. В 1860 году молодожены переехали в свой замок.

Удалось ли Моррису создать в своей доме кусочек Утопии? Пожалуй, да. Морисы были очень щедрыми хозяевами, и в доме часто гостили друзья и коллеги. Наиболее частыми были Россетти с его возлюбленной Элизабет Сиддал и Берн-Джонс с женой Джорджианой. До обеда гости вместе с хозяевами работали над фресками и гобеленами, потом наступала череда обеда - Моррис любил вкусно поесть. Работа чередовалась с играми в прятки, «яблочными битвами», прогулками по окрестностям.

Осталось множество рисунков Россетти и Берн-Джонса, которые позволяют передать атмосферу этого радостного, творческого дома, где шутки и веселье были нормой.

Попробовать ощутить атмосферу Красного дома может каждый, кто окажется в Лондоне. За полчаса электричка домчит вас до станции Bexleyheath, расположенной в центре одноименного городка. Как-то раз и мы вместе с нашими лондонскими друзьями решили проделать этот маршрут. Еще полчаса по дороге (считая время на сбор плодов с дикорастущей сливы, встретившейся нам по дороге), и мы проходим к ограде дома.

Red House окружен небольшим садом, в глубине которого скрывается касса и чайная комната. Можно взять чаю и посидеть за деревянными столами, пытаясь мыслями погрузиться в прошлое. Сам дом, пожалуй, удивит своей «стандартностью» тех, кто знает его репутацию новаторского для своего времени строения. Черепичная крыша, красные кирпичные стены - да это же стереотип английского загородного дома!

Все дело в том, что этот стереотип и возник-то благодаря работам Морриса и его последователям из движения «Arts and Krafts». До этого типичным загородным домом был или тюдоровский замок из необработанного камня, или классицистический особняк с колоннами у входа.

Внутри Красного дома осталось не так уж много от оригинального дизайна. Хотя последующие владельцы и относились внимательно к дому, понимая его значение, что-то было продано, что-то утрачено или изменено. Но все равно прежняя сказка не покинула дом - то профиль Гвиневры, то латы Ланселота мелькают то на дверцах гардероба, то на стенах гостиной. В мастерской Морриса оригинальные печатные камни, с которых он печатал обои и ткани. Во дворе стоит сам печатный станок.

Судьба Морриса «после Красного дома» неоднозначна, не укладывается в рамки. С одной стороны тянет написать о ней в ключе «разрушение утопии». Не удались планы построить рядом дом для Берн-Джонса (у того умер новорожденный сын, и он впал в депрессию). Ухудшились отношения с женой - увлекающаяся Джейн стала любовницей Россетти, ближайшего друга и товарища по Братству прерафаэлитов. Растущий дизайнерский бизнес требовал все более частого присутствия в Лондоне. В 1865 году Моррис забросил Red House и уехал оттуда.

Утопия умерла? Не совсем. Моррис нашел в себе силы и в жизни следовать провозглашенным им принципам. Он снимает на паях с Россетти коттедж Kelmscott Manor в Оксфордшире, где какое-то время они живут втроем с Джейн. После периода разрыва, когда Джейн несколько месяцев живет с Россетти вдвоем, она возвращается в Моррису и остается с ним до конца его дней.

В 1890 появляется роман «Вести ниоткуда», где Моррис выражает свой взгляды на жизнь в развернутой форме: «Это сон современника, весьма похожего на самого Морриса, о будущем, поэма в прозе. Автор описал идеал, к которому сам стремился всю жизнь — это человек, преобразивший мир своим трудом. Нет более голода и принуждения, стимулом к работе является жажда творчества и каждое произведение человеческих рук — произведение искусства. Города превратились в огромные сады, нет более частной собственности, классов, в любви следуют своему чувству, исчез институт брака, порождённый корыстью».

(Любопытно, что в то время, как Моррис планировал Red House, Лондон посетил другой утопист - Николай Чернышевский. В его романе «Что делать?» можно будет увидеть взгляд на любовь и брак, в чем-то очень близкий моррисовскому).

…Нам пора покидать Red House. Небольшая фотосессия с друзьями, допиваем чай - и в обратный путь. Пожалуй, надо будет на днях заехать в Tate Britain, чтобы снова посмотреть увидеть Джейн Берден…